Страшна не смерть, а смертная страда.

Ты не очень-то щедр, всемогущий Творец:

Сколько в мире тобою разбитых сердец!

Губ рубиновых, мускусных локонов сколько

Ты, как скряга, упрятал в бездонный ларец!

Кто праведно живет, тот праведным воскреснет.

Здесь не было сердец вернее моего.

Лишь твоему лицу печальное сердце радо.

Кроме лица твоего — мне ничего не надо.

Образ свой вижу в тебе я, глядя в твои глаза,

Вижу в самом себе тебя я, моя отрада.

Но стал ты суфием, увы. Не пьешь, не куришь,

Унылых осеней прошёл над нами ряд,

И нашей жизни дни развеял листопад.

Пей! Ведь сказал мудрец, что лишь вина дурманом

Мы можем одолеть тоски душевной яд.

И никто не открыл еще роду людскому –

В Книге судеб ни слова нельзя изменить.

Тех, кто вечно страдает, нельзя извинить.

Можешь пить свою желчь до скончания жизни:

Жизнь нельзя сократить и нельзя удлинить.

А сколько жизней он сломал.

Лучше кости глодать, чем прельститься страстям,

И даже вида не подаст, что он тебе помог.

Кто понимает, любит и ценит.

Блеском глаз затопить все на этом пути!

И создал новое — такое, под которым,

Неужто б я возвел хулу на божество!

Связь разорви с судьбой — с добром и злом.

Вдвоем прильнем устами к чаше

Меркой разума нашего неизмерим.

Напрасно счастья ждешь.

Два рода смертных, знай, плоды судьбы вкушают:

Каждый стебель, который мы топчем ногами,

Ты друзей не найдешь в этом стаде людском,

«Дни жизни даже горькие цени,

Ведь навсегда уходят и они.»

В темной бездне веков не увидят твой свет.