Над ханжою злой насмешкой насмехайся беспощадно.

Хоть жалкий нищий ты, хоть падишах — в итоге

Со всеми прочими в одной цене пойдёшь.

Ведь ты не знаешь, кто из них подлей.

Во взгляде можно утонуть, если смотреть неосторожно.

Небо — пояс загубленной жизни моей,

Слёзы падших — солёные воды морей,

Рай — блаженный покой после страстных усилий,

Адский пламень — лишь отблеск угасших страстей.

Хоть мудрец - не скупец и не копит добра,

Плохо в мире мудрому без серебра.

Под забором фиалка от нищенства никнет,

А богатая роза красна и щедра!

Страшно, когда черная душа.

Я пью, — что говорить, — но не буяню спьяну;

Я жаден, но к чему? Лишь к полному стакану.

Да, свято чтить вино до смерти буду я,

Себя же самого, как ты, я чтить не стану.

Сумей отринуть то, чем ты обременён.

Быть может это и повтор, но согласитесь, как прекрасен он:

А сказанного слова — ты слуга.

Ты мрачен? Покури гашиш - и мрака нет;

Сегодняшнему счастью цену знай.

Перед лицом и друга и врага,

Нищий мнит себя шахом, напившись вина.

Если все государства, вблизи и вдали,

Лягут, мной покоренные, в прахе, в пили —

От того я, владыка, не стану бессмертным.

Мой удел невелик: три аршина земли.

Не смотри, что иной выше всех по уму,

А смотри, верен слову ли он своему.

Если он своих слов не бросает на ветер —

Нет цены, как ты сам понимаешь, ему.

Дураки мудрецом почитают меня,

Видит Бог: я не тот, кем считают меня.

О себе и о мире я знаю не больше

Тех глупцов, что усердно читают меня.

Удоя от козла дождешься ты быстрей!

В вине - взлет души, сбросившей тягостные

Отзывчивых людей сравню я с зеркалами.

Как жаль, что зеркала себя не видят сами

Чтоб ясно разглядеть себя в своих друзьях,

Сначала зеркалом предстань перед друзьями.

Если ты хочешь вкусить покоя и мира,

При случае поймешь — нет ничего бесплодней

О душа! Ты меня превратила в слугу.

О мой шах, без певцов, и пиров, и без чаши вина