История района Арбат (ЦАО)

[VAOZ]

История
Своё название этот московский район получил по одноимённой улице, наименование которой производят от слова «арба», т.е. телега. По предположению историков, здесь останавливались во время приездов в Москву татары. Впервые это имя зафиксировано московской летописью в конце XV в. Позднее нынешний Арбат был местностью, где жили в основном дворцовые служащие, ремесленники и стрельцы. Память об этом сохранилась в названиях прилегающих к нему переулков.

Иконная слобода
Находящийся близ Арбатской площади Филипповский переулок прежде именовался Иконным, по стоявшей здесь до середины XVII в. Иконной слободе, в которой жили царские Иконописцы.

Сказать точно, когда на Руси появилось иконописание, довольно затруднительно. Однако несомненно, что это произошло довольно рано. Великий князь Владимир Святой, крестившись в Херсонесе, привез из Византии на Русь церковные книги, сосуды и иконы. Вслед за этим оттуда стали привозить иконы для украшения строившихся на Руси храмов. Вместе с тем князья, возводившие новые церкви, приглашали из Византии мастеров, искусных в писании икон на досках и стенах. Эти художники, несомненно, нашли себе учеников из числа русских. Однако из числа древнейших наших иконописцев известен только один — монах Киево-Печерского монастыря Алимпий, живший на рубеже XI—XII вв. Каково было его искусство — судить невозможно, т.к. достоверных его произведений не сохранилось. В период монголо-татарского ига иконописание нашло приют себе в монастырях. Известно, что некоторые из иерархов русской церкви (например, митрополиты Петр и Киприан) сами занимались иконописанием. Однако все наиболее ценные иконы этого времени, как правило, по-прежнему привозились из Византии.

С конца XV в. в русском иконописании происходят серьезные перемены. Причиной тому стало падение Византии и, как следствие, заметное ослабление связей с Константинополем. С другой стороны, начинает развиваться техника иконописания в самой Руси. В XVI-XVII вв. на Руси образовалось несколько иконописных стилей, главными из которых являлись новгородский, строгановский и московский. Некоторые знатоки дополнительно выделяли к ним киевский, устюжский, суздальский и фряжский (отрасль московского); наконец различают еще сибирскую школу. Несмотря на отличия между этими Минерами письма, все иконописцы старались придерживаться т.н. подлинников, т.е. сборников образцовых рисунков с техническими наставлениями.

Особое развитие иконописание получает во второй половине XVII в. в Москве, когда для удовлетворения потребностей двора при Оружейном приказе существовал целый институт царских иконописцев, которые подразделялись на «жалованных» и «кормовых». Первые получали постоянное содержание деньгами и хлебом и, сверх того, суточное довольствие во время работы. Вторые числились при приказе без жалованья и пользовались содержанием только тогда, когда на них возлагалось какое-либо дело. Из всех царских иконописцев этого времени особенно прославился Симон Ушаков, имевший множество учеников. Кроме царских иконописцев существовали свои мастера при патриаршем дворе, а в случае какого-либо большого и спешного заказа набирались в Москву иконописцы из других городов. Все это в итоге привело к тому, что различия отдельных школ между собой мало-помалу стирались и в конце XVII в. (под влиянием появившихся при царском дворе западноевропейских живописцев) господствующим становится т.н. «фряжское» письмо, означавшее переход от прежней иконописи к более привычной нам.

Центром слободы являлся храм во имя апостола Филиппа, по которому переулок и получил свое нынешнее название. В 1657 г. церковь показана еще деревянной, а в 1688 г. была перестроена уже в камне.

Плотничья слобода
Плотников переулок назван был по Плотничьей слободе. По преданию, царь Михаил Федорович, восстанавливая Москву после Смутного времени, собрал из разных мест плотников и поселил их на Арбате. Всего, по данным 1638 г., в Москве насчитывалось 124 плотника.

Профессия плотника была одной из самых востребованных в Москве. Во время больших пожаров сплошь деревянный город нередко выгорал полностью и его приходилось восстанавливать (первый упоминаемый в летописи пожар произошел 3 мая 1331 г., когда выгорел Кремль). Поскольку новые постройки возводились главным образом деревянные, основными кадрами строительных рабочих были плотники. Но они работали не только в послепожарное время. Москвичам постоянно требовалось то «избу прикрыта», то «подрубити лавку», то «поделывати замет… да и пристенья», то «делати ворота», то «поделывати окно», то «житницу срубити большую», и плотники не сидели без дела. Они не только строили («рубили») новые постройки и ремонтировали старые, быстро приходившие в негодность, но делали и «нутрь», т.е. внутреннюю отделку и деревянные предметы обстановки.

Любопытно, что одной из обязанностей плотников являлась борьба с огнем, поскольку в условиях скученной деревянной застройки обычным способом тушения был слом соседних домов. Так, 25 апреля 1562 г. днем загорелся чердак на царских хоромах и, по выражению летописца, «божиею милостию взошли на чердак плотники многие и огнь угасили».

Работа плотников в основном являлась работой на заказ. Правда, ролиггинский посол Адам Олеарий, посетивший Москву в середине XVH в., отметил, что в ней за стеной Белого города находился особый рынок, где продавались готовые дома. Здесь, по его словам, «можно купить дом и получить его готово отстроенным в другой части города через два дня: балки уже пригнаны друг к другу, и остается только сложить их и законопатить щели мохом». Вместе с тем при производстве крупных строительных работ в Москве правительство предпочитало обращаться к услугам не дорогих московских, а более дешевых (и, к слову сказать, более искусных) поморских плотников. В 60-70-х годах XVII в., когда строился дворец в Коломенском и возводили другие деревянные здания в столице, правительство ежегодно вызывало по 50 двинских плотников, которые, сменяя друг друга, работали в дворцовом строительстве несколько лет.

В 1632 г. в Плотничьей слободе отмечено 58 дворов. Ее центром был храм Николая Чудотворца, «что в Плотниках», известный с 1625 г. В конце XVII в. он был перестроен в камне и простоял на углу с Арбатом вплоть до начала 1930-х годов.

Денежная слобода
Денежный переулок напоминает о Денежной слободе, в которой жили денежники, чеканившие монеты.

Впервые чеканка монет в Москве началась в конце XIV в. при Дмитрии Донском. Более подробные сведения о денежных мастерах дошли от XVII в. Среди них, кроме собственно денежных мастеров, имелись чеканщики, подметчики, резальщики, тянульщики, отжигальщики. Эти мастера принимались на Денежный двор «из вольных и из торговых людей, кто похочет». Принимаемый в мастера обязан был принести присягу в добросовестной работе и, кроме того, представить поручительство посторонних лиц, гарантировавших, что мастер не будет красть серебра, примешивать в серебро медь и олово, воровать, подделывать чеканы и делать фальшивые деньги. Но и этого было недостаточно. По свидетельству Григория Котошихина, когда мастера «для денежного дела ходят на Двор, или из Двора, и их осматривают донага, чтоб они не приносили меди и олова и свинцу, или из Двора чего не снесли».

Каменная Слобода
Переулок Каменной слободы расположился на месте Каменной, слободы, где жили каменщики.

Начало каменного строительства в Москве относится к XIV в., когда 4 августа 1326 г. была заложена «первая церковь камена на Москве» — Успенский собор в Кремле. Это была сравнительно небольшая постройка, но она выделялась на фоне сплошь деревянной тогда Москвы. Вслед за ним при Иване Калите были воздвигнуты каменные церкви Иоанна Лествичника, Спаса на Бору и Архангельский собор. При Дмитрии Донском были воздвигнуты белокаменные кремлёвские стены. Они были сложены из белого камня, который добывался в великокняжеском селе Мячкове, при впадении Пахры в Москву-реку, где и позже находились каменоломни.

С XV в. наряду с белым камнем в строительный обиход входит и кирпич. Но и этот материал на первых порах оставался все еще дорогим и поэтому из него строились в основном крепостные укрепления и наиболее важные государственные здания и церкви, сосредоточенные главным образом в Кремле. Частные дома, построенные из кирпича, были исключением. Определенные перемены происходят на рубеже XVI—XVII вв., когда для руководства каменным строительством было организовано особое учреждение — Каменный приказ. В нем, по словам Григория Котошихина, «ведомо было всего Московского государства каменное дело и мастера… да на Москве известные и кирпичные дворы и заводы». Среди каменщиков в этот период различались каменных дел подмастерья (производители работ, отвечавшие за всю постройку в целом) и рядовые каменщики. Для подсобной работы нанимались ярыжные, т.е. чернорабочие. Помимо этого существовали кирпичники и обжигальщики, выделывавшие и обжигавшие кирпич в казенных кирпичных сараях (в Москве XVII в. их было несколько — Хамовнические, Даниловские и Крутицкие).

Поварская слобода
Пространство между нынешними Поварской и Большой Никитской улицами в XVII в. было занято «кормовой» Поварской слободой. Ее обитатели дали названия Поварской улице, Хлебному, Скатертному, Ножовому и Столовому переулкам. По данным 1573 г., организацией продовольственного обслуживания царского дворца занималось 477 человек, составлявших штат Сытного дворца. Среди них источник называет сытников, поваров, помясов, хлебников, скатертников, подключников и представителей других специальностей.

Древнерусская кухня отличалась простотой и однообразием: количество блюд было огромно, но, большей частью, они лишь немногим отличались одно от другого. Богатые люди составляли себе роспись кушаний на целый год: счет шел по церковным праздникам, постам и «мясоедам». При всеобщем обычае соблюдать посты, русский стол разделялся на скоромный и постный. В том и другом видную роль играли пироги, которые по способу печения разделялись на подовые и пряженые. Первые были всегда из квасного теста, вторые иногда из квасного, иногда из пресного. Ко всяким кушаньям русские в старину любили примешивать пряные приправы, особенно лук, чеснок и шафран. В XVI—XVII вв. лук и чеснок были как бы предметом первой необходимости: так, они включены были в число кормов, которые жители обязаны были давать писцам, посылаемым для составления писцовых книг. При изготовлении кушаний обыкновенно также не употребляли соли: при самой еде каждый клал соли столько, сколько хотел. С XVIII в. в Россию проникает западноевропейская кухня, и еда приобретает более привычный для нас вид.

Любопытно происхождение небольшого, длиной всего 95 м, Медвежьего переулка. П.В. Сытин считал, что здесь было какое-то особенно глухое и отдаленное от центра место, но более прав А.А. Мартынов, полагавший, что его название происходит от живших тут «медвежьих поводильщиков», бывших при царском дворе. Поварская слобода была богатой: в XVII в. здесь значились две церкви — Ржевской иконы Божьей матери и святых Бориса и Глеба.

Кречетная слобода
На месте современного Нового Арбата располагался Кречетников переулок и находилась Кречетная слобода, в которой жили кречетники — охотники с соколами. В XVII в. здесь находился царский Кречетный двор, в котором содержались для царской охоты кречеты (крупные белые соколы, вывезенные с Печоры и Сибири).

Белые кречеты считались самыми лучшими среди соколов и принадлежали к ловчим птицам т.н. высокого полета. Они били добычу сверху, падая стремглав и убивая ее силой одного своего удара. Приходским храмом слободы была церковь Усекновения главы Иоанна Предтечи в Кречетниках. В 1657 г. она значится уже каменной.

Трубничья слобода
Трубниковский переулок напоминает о Трубничьей слободе. В литературе существует разноголосица относительно основного занятия трубников. По мнению П.В. Сытина, это были печники и трубочисты, на взгляд других исследователей, так назывались трубачи царского двора. Впрочем, возможна и другая версия: трубниками могли называться мастера, изготовлявшие различного рода трубы, применявшиеся в разных производствах.

Но, судя по всему, более обоснованным представляется четвертое объяснение: здесь жили царские охотники. «Трубами» в это время называли вабики для приманки некоторых крупных травоядных животных: лосей, оленей, маралов и т.п. Они делались либо из древесины, либо из полых стеблей зонтичных растений и употреблялись охотниками в период течки животных для подманивания голосом самца других самцов, желавших вступить с ним в бой. Косвенно в пользу данного предположения говорят два обстоятельства: рядом с трубниками жили кречетники, относительно охотничьей специализации которых нет никаких сомнений, а также то, что являвшаяся центром Трубничьей слободы церковь Ржевской иконы Божьей матери именовалась с определением «в Трубниках» очень незначительное время (около 1635 г.). В 1625 г. она означена «за Арбатскими вороты», а в 1657 г. «в Поварской улице». Становится ясным, что загонщики жили здесь лишь во вторую половину царствования Михаила Романова, а с воцарением его сына Алексея, предпочитавшего соколиную охоту, их специальность исчезает и прежде самостоятельная слобода сливается с Поварской.

Серебряная слобода
Серебряный переулок был назван, очевидно, по Серебряной слободе, где жили серебряники, работавшие на государевом Серебряном дворе. Но просуществовала она тут, видимо, недолго, поскольку ее центральный храм Николы Явленного в 1625 г. упоминается с определением «что за Арбатскими воротами в стрелецкой слободе». Все это свидетельствует о том, что мастеров здесь позднее сменили стрельцы, а сами они переселились за Яузу, где также известна слобода серебряников. Сам же храм, по преданию, был построен при Борисе Годунове и простоял до 1931 г.

Стрелецкая слобода
По соседству находится Малый Каковинский переулок, названный так по стрелецкой слободе, в которой жили подчиненные полковника Степана Каковина. Другая стрелецкая слобода располагалась в районе Спасопесковского переулка. Он был назван так по церкви Спаса Преображения на Песках, известной с 1642 г. и бывшей одной из двух десятков церквей, выстроенных стрельцами в их слободах при царе Михаиле Федоровиче. В 1643 г. она значилась в «Филиппове приказе Оничкова», а в 1657 г. значилась «что в стрелецкой слободе в Тимофееве приказе Полтева». Можно полагать, что в этой слободе существовала еще одна церковь — Троицы на Арбате (на углу Денежного переулка), сооруженная стрельцами в середине XVII в.

Рядом находилась еще одна стрелецкая слобода, центром которой являлась церковь Николы Чудотворца на Песках в нынешнем Большом Николопесковском переулке. Впервые она упоминается в 1635 г., когда здесь жили стрельцы «приказа Гаврилы Бакина». В 1657 г. она значилась уже каменной. Местоположение слободы можно определить по Большому, Малому и Среднему Николопесковским переулкам.

В границах современного района, уже за пределами Земляного города, на месте нынешних 1-го и 2-го Николощепковских переулков располагался дворцовый дровяной двор, при котором существовала слобода, в которой жили различные дворцовые служители.

Если учесть, что в старину первопрестольная отапливалась исключительно дровами, становится понятным, насколько много их потреблялось в городе. Для столицы дрова обычно заготавливались в верховьях Москвы-реки и по ее притокам, а затем сплавлялись весной по реке в виде бревен, которые распиливались и раскалывались непосредственно уже в самом городе. Цена на них зависела от длины и ширины. Особенно ценились в Москве XVIII—XIX вв. крупные дрова, именовавшиеся «трактирными», поскольку прогорали медленнее и давали сильный жар. По тому, из каких пород деревьев дрова заготавливались, они разделялись на добротные — березовые и ольховые, средние — сосновые и еловые и худые — осиновые. Впрочем, последние, как дающие много пламени, особенно ценились пекарями.

Центром слободы являлась церковь Николы Чудотворца, «что в Щепах», каменное здание которой (1-й Смоленский пер., 20) было построено в 1686 г. «по челобитью дворцовых помясов и хлебников, и сторожей».

По материалам книги Аверьянова К.А. «История московских районов».